Наша стажировка — сплошное разрушение стереотипов о Китае

18-01-2013

— Что собой представляет Цзилиньский университет? Где вы там разместились, столкнулись ли с какими-то проблемами?

Макар Цуркан: При желании можно было бы вообще не покидать территорию университета: там есть все, что нужно для жизни, и царит особая атмосфера студенчества. Мы живем в одном из общежитий для иностранных студентов в комнате гостиничного типа. Конечно, бытовые проблемы возникали, но мы с ними успешно справились. Например, сначала было некуда складывать вещи, и мы купили шкаф; а когда наступили холода, но отопление еще не включили, мы утеплили окна ватой. Ну а вообще лично я доволен условиями, могло быть и хуже.

Дмитрий Стиран: Главный студенческий городок — а вообще их несколько — по размерам я бы сравнил с территорией МГУ. В нашем кампусе Цзилиньского университета, помимо разного рода «чифанек» (студенческих столовых), есть большое футбольное поле, где я познакомился со многими друзьями-китайцами. Спорт объединяет, это правда. Возле студенческого городка находится прекрасный парк с озером. По вечерам там можно увидеть китайских старичков, занимающихся цигуном — дыхательной гимнастикой. Часто можно даже увидеть, а вернее, услышать, как кто-то поет на опушке.

Алена Зудкова: У нас было двенадцатиэтажное общежитие, комната на двоих, в комнате туалет и душ, правда, под душем китайцы понимают смеситель и дырку в полу ванной комнаты. Соседка мне попалась из Брунея, мусульманка, молилась раз в день, ела все руками, как это у них принято, носила джинсы, толстовку, но обязательно платок на голове. Мы с ней очень подружились.

— Из чего состоит ваш обычный учебный день?

Макар Цуркан: Каждый будний день с 8.30 у нас по две пары занятий, а днем — время для самостоятельных занятий. Все занятия проходят на китайском языке, а учим мы исключительно его аспекты: устная речь, письмо, грамматика, аудирование, чтение. С одной стороны, кажется, что при таком режиме учеба должна быть намного проще, чем в Вышке. Отчасти так и есть: требований и контроля со стороны университета меньше, а свободного времени больше. Но мы уехали в Китай не на отдых, поэтому стараемся «выжать» из этого года как можно больше знаний.

Алена Зудкова: Во втором семестре мы планируем пойти на факультатив по бизнес-китайскому и на подготовку к сдаче экзамена на сертификат HSK, аналог английского IELTS. Мне очень нравились занятия устной речи, каждый студент два раза в неделю готовил сообщение на любую тему, иногда с презентацией. Здесь я заметила, насколько нас «натренировали» в Вышке выступать перед аудиторией, Макар даже провел корейским студентам специальную лекцию о том, как правильно подготовиться и провести публичное выступление.

— А как же распространенное представление о том, что в Китае все зарегулировано и всюду чувствуется идеологическое влияние компартии?

Дмитрий Стиран: Мне кажется, это скорее стереотип. Кстати, я бы оценил эту стажировку как сплошное разрушение стереотипов. Наши представления о современном Китае расходятся с текущей действительностью. Многие в России считают, что Китай — страна с советским «отпечатком», и это не совсем правильно, потому что, в отличие от нас, китайцы все делают достаточно продуманно, взвешивая каждый шаг. Они не составляют стратегий развития страны до 2020 года, но думают еще шире и дальше. Единственный момент, связанный с идеологическими особенностями, который я бы отметил, это случай, когда Макар делал сообщение про Лю Сяо Бо (китайский правозащитник, лауреат Нобелевской премии мира, находящийся в тюрьме за «подстрекательства к подрыву государственной власти» —А вт.). Наш преподаватель — а он еще достаточно молодой, ему нет и 30 лет — настойчиво объяснял, что этот человек сидит за «решеткой» заслуженно. То есть люди даже не сомневаются в его виновности. Кстати, Лю Сяо Бо — выпускник Цзилиньского университета.

— Как проводите свой досуг? Удается ли путешествовать, заводить друзей?

Дмитрий Стиран: Я активно занимаюсь спортом, восполняю то, чего мне не доставало два года в Вышке, благо свободного времени тут чуть больше. Вместе с Макаром мы ходим в тренажерный зал, на тайский бокс, играем в футбол. Сейчас у нас планируется большое путешествие по югу Китая вместе с нашими друзьями из Вышки, которые учатся в других китайских университетах.

Макар Цуркан: Мы уже ездили к ним в Шеньян и Харбин — там учатся Эмиль Газизянов и Женя Рязанцева с факультета мировой экономики и мировой политики Вышки. Но самое интересное путешествие впереди: на зимних каникулах мы собираемся посетить Шанхай, Гуанчжоу, Гонконг, Нанкин и, конечно же, Пекин. Мы стараемся много общаться и с нашими китайскими друзьями, и с другими иностранными студентами — аргентинцами, корейцами, другими.

Алена Зудкова: А я в свободное время еще и танцевала сальсу, восточные танцы, учила испанский с друзьями-аргентинцами, вышивала крестиком, почти каждый день ходила в фитнес-клуб. Однажды даже подрабатывала моделью в автосалоне.

— Почему вы изначально выбрали «китайское направление»? Для вас это просто возможность изучить еще один язык или вы планируете в будущем связать с Китаем свою профессиональную деятельность?

Алена Зудкова: Китайское направление я выбрала еще четыре с половиной года назад, когда поступила на факультет мировой экономики и мировой политики. Английский и немецкий на тот момент я уже знала, решила что-нибудь совсем другое выучить и посчитала китайский язык самым перспективным из «восточных вариантов».

Макар Цуркан: У меня очень похожая история: в школе я изучал немецкий и английский языки, поэтому когда после поступления в Вышку возникла возможность попробовать какой-нибудь восточный язык, я решил ее не упускать. Ну а именно китайский я выбрал по тем же причинам, что и, наверно, большинство моих одногруппников — тысячелетняя культура, особая модель экономического развития и хорошие перспективы для будущей работы.

Дмитрий Стиран: И меня Вышка подкупила как раз возможностью изучать китайский язык, это был один из главных аргументов поступления именно в этот вуз, поскольку я хотел объединить экономический профиль и языковую составляющую. Меня во всех вещах привлекает неординарность, и Китай и китайский язык вполне «вписываются» в эту категорию. Мне всегда было интересно прикоснуться к тому, что называется «восточная мудрость», попытаться понять, что творится в головах у этих людей.

— Насколько существенным по приезде в Китай оказался для вас языковой барьер? Как далеко вам удалось в этом плане продвинуться за прошедшие четыре месяца?

Алена Зудкова: Я приехала на день раньше, чем Макар и Дима, с горем пополам добралась на поезде из Пекина в Чанчунь (здесь мне помог англоговорящий китаец) и доехала до университета. Меня завели в общежитие, оставили в комнате, и у меня началась паника. Я очень хотела кушать, но не знала куда пойти, не знала, куда идти на занятия. Казалось, что четыре года изучения китайского в Москве пошли «коту под хвост», я не понимала ни слова, кроме, разве что, «нихао». Но уже через неделю мы спокойно заказывали еду в столовой, общались с преподавателями, с одногруппниками из Кореи. В декабре я уже даже понимала частично таксистов, что обычно составляло трудности из-за нечеткости их произношения, из-за разных диалектов.

Макар Цуркан: Самая большая проблема заключалась в том, что если объяснить свои мысли или вопросы мы еще как-то могли, то понять ответы часто не удавалось. Английский язык, конечно, нас никак не спасал, потому что на нем говорят очень немногие китайцы. Но постепенно мы «обросли» полезными словами и грамматическими конструкциями, и проблем с пониманием стало значительно меньше.

Дмитрий Стиран: Вообще-то, в том же Чанчуне мы видели множество примеров, когда люди приезжали учить язык «с нуля» и за несколько месяцев худо-бедно начинали изъясняться. Но это, безусловно, зависит от самого человека, от того, какую цель он перед собой ставит, какой результат хочет достичь. Для меня это своего рода гонка. Я знаю, что имею в запасе всего лишь год, и мне нужно выжать максимум возможностей из него. Сейчас, наверное, понимаю, что такое желание является следствием вышкинской «закалки», того бешеного темпа, который задала мне Вышка в прошлые два года.

— Пришлось ли вам пережить «культурный шок», что больше всего удивило вас в Китае на первых порах?

Макар Цуркан: «Культурный шок», конечно же, был! Удивило то, с каким вниманием китайцы относятся к иностранцам: здороваются, улыбаются, пытаются как-то завязать разговор, делают комплименты, а иногда просто, не отрываясь, наблюдают, как будто в ожидании какого-то представления. В общем, в первые дни я чувствовал себя, как экзотическое животное в зоопарке. Но, в целом, китайцы показались приветливыми и доброжелательными людьми, хотя есть у них и некоторые «специфические» привычки. Например, они часто плюются, курят везде, где можно и нельзя, даже в раздевалках и душевых, и водят автомобили так, будто в Китае нет правил дорожного движения. Но это все мелочи, к которым тоже быстро привыкаешь.

Дмитрий Стиран: Для меня это второй визит в Китай, поэтому поначалу я думал, что уже пережил «культурный шок» в первый раз. Но я глубоко ошибался. Действительно, поначалу было очень тяжело привыкнуть к местной культуре вождения, вернее сказать, к ее полному отсутствию. Для них пешеходная зебра — это ничего не обозначающая разметка. Но парадоксально, при всем этом бардаке — минимум аварий. За четыре месяца я видел шесть-семь ДТП, да и то не очень серьезных. Особое отношение к иностранцам выражается еще и в том, что если ты «западный» человек, то априори твой социальный статус выше, чем у «среднего» китайца. А если ты еще и как-то говоришь по-китайски, то тебе не избежать пытливого расспроса. Вопросы, в большинстве своем однотипные: откуда родом, где учишься, какая специальность? На последнем они заостряют особое внимание, поскольку вопрос образования в Китае очень важный, от его наличия зависит будущее человека. От такого внимания поначалу, конечно, испытываешь дискомфорт, но в дальнейшем привыкаешь, стараешься из такого общения сделать определенные выводы и вынести полезную для себя информацию. А еще я бы отметил колоритность, присущую всем китайским городам без исключения: вечером на улицы выходят торговцы с тележками, с которых продают жареное мясо, маленькие шашлычки, пельмени, сладости и многое другое. Китайская еда вообще вкусная и, что не менее важно, дешевая. На обед я трачу по 8 юаней — около 40 рублей, — а взамен получаю огромную порцию мяса или овощей, обязательно с рисом.

Алена Зудкова: Приятно удивило отношение китайцев к спорту, в фитнес-центр годовая карта стоит примерно три тысячи рублей, туда включены бассейн, йога, тренажерный зал, танцы живота, «латина» и аэробика. Ходит очень много пожилых людей, мы наблюдали группу 70-80-летних женщин, которые пришли учиться плавать. В России такого нет.

— Какие главные цели вы себе поставили на 2011-й год? Чем займетесь, когда закончится стажировка в Чанчуне?

Алена Зудкова: Я учусь на пятом курсе и не брала академический отпуск, так что у меня планы глобальные: закончить Высшую школу экономики. Я прилетела в Москву 16 декабря, сейчас сдаю зачеты и экзамены за 1-2 модули, в январе-феврале планирую написать диплом, в марте снова отправляюсь в Китай. В июне придется прилететь в Москву на госэкзамен и защиту диплома — пока не знаю, как все успею, но уверена, что справлюсь. Летом уже буду искать работу, хочется чего-то связанного с Китаем, не зря же я там учусь, но пока не знаю в какой именно сфере.

Дмитрий Стиран: Во-первых, хочется, чтобы все складывалось удачно и интересно, сейчас главное получать удовольствие от того, чем занимаешься. Если говорить о конкретных планах, то, например, весной будет проходить международный экзамен по китайскому языку HSK, и, конечно, было бы хорошо сдать его. Кроме того, очень хочу поехать на Тибет и попасть на гонку Формулы-1, которая пройдет в Шанхае в апреле этого года.

Макар Цуркан: В первой половине года, которая пройдет в Китае, хочу глубже узнать культуру страны, например, записаться на курсы каллиграфии. Обязательно надо посетить Шаолинь и Тибет, а еще хотелось бы съездить во Владивосток, ведь он даже ближе к Чанчуню, чем Пекин. Ну а затем нужно будет вспоминать, что такое учиться в Вышке, это, пожалуй, самая сложная задача 2011 года. И если найду в себе силы, то начну учить еще один язык — испанский.